* * *

На юге плодовые деревья цветут раньше, чем появится молодая листва. Почки цветов уже набухли, некоторые уже лопнули и стали раскрываться. Красиво, но эта красота мешала, периодически перекрывая в полевом бинокле панораму просёлочной дороги.

На склоне холма Подкопин и два партизана, которых ему дали в подмогу, наблюдали за округой. Сейчас была очередь Алексея вести наблюдение, а двое других, Драган Црневич и Бранко Кукерич, лежали неподалёку и от скуки беззлобно переругивались между собой.

– Бранко, а ты уверен, что привёл нас туда, куда надо? – в сотый раз спросил Кукерича Црневич.

– Конечно, – меланхолично ответил тот.

– Восьмой час в засаде, – закипал Драган, – а кроме трёх косуль, никого нет. Вот я и спрашиваю: мы точно на месте?

– Ты что думаешь, тут проспект, как в Белграде? – жуя лениво былинку, отвечал Бранко. – И немцы носятся туда-сюда, как сумасшедшие?

– А другой дороги нет?

– Знаешь, почему немцев здесь нет?

– Почему?

– Решили специально для тебя новую дорогу проложить, но в другом месте.

– А что с тебя взять! Деревенщина!

На очередной петле дороги показался автомобиль, сопровождаемый двумя мотоциклами с колясками, из которых хищно торчали пулемёты.

– По местам! – Алексей, опустив бинокль, прекратил ругань югославов.

Спорщики быстро расползлись по своим точкам. Через пять минут Алексей свистнул дикушей, в ответ прозвучал пронзительный посвист кобчика.

Из-за деревьев, обрамлявших дорогу, показался немецкий кортеж. Естественно, перед поворотом с подъёмом его скорость упала. В этот момент передний мотоцикл стараниями Бранко встал на дыбы. Сделав двойное сальто, мотоциклист приложился очками о старый кривой корень сосны. Задний мотоцикл уткнулся в обочину, накрытый с двух сторон огнём Црневича и Кукерича. Подкопин, продолжая стрелять по водителю и охраннику, кинулся к автомобилю.

Пули покрыли лобовое стекло белёсой паутиной, вырвав огромный кусок напротив шофёра, который безвольно уткнулся окровавленным лицом в бежевую кожу рулевого колеса. Охранник только успел открыть свою дверцу и свесился набок.

Рывком распахнув заднюю дверь, Алексей увидел в салоне толстенького, кругленького, испуганного немецкого офицера в круглых очках, который нелепо жался к обивке. Рукой он судорожно искал дверную ручку за своей спиной. Типичный бухгалтер, если бы из побелевшего кулака не торчала граната. Сообразив, что выскочить уже не получится, он заверещал и дёрнул кольцо. Бывший полковой разведчик рыбкой кинулся внутрь. После непродолжительной возни он отбросил гранату из машины, но та упала на пороге салона. Немца от взрыва Подкопин прикрыл собой. Практически вырвав с корнем противоположную дверь, Драган выволок из автомобиля живого и невредимого немца. Сбив с ног, скрутил за спиной руки. Не пискнув, тот бревном лежал у простреленного колеса.

– Займись офицером, я посмотрю, что с Алёшей, – окончив вязать пленного, крикнул Драгану Бранко.

Так получилось, что Алексею сильно повезло в этот раз. Основную силу взрыва приняли на себя переднее сиденье и мёртвый охранник, который теперь лежал головой на передней торпеде. Обивка в клочья, пружины дыбом, а осколки посекли Подкопину ноги и плечо. Хотя его контузило и гимнастёрка на глазах темнела и набухала от крови, но он был жив! Кукерич, рыча, зубами разодрал индивидуальный пакет и стал останавливать кровь на плече.

– Со штабной крысой ничего серьёзного, – засунул голову в машину Драган, – даже сможет идти сам. Как Алёша?

– Без сознания. Ты конвоируй немца, а я понесу Алёшу, потом поменяемся.

Црневич рывком поставил офицера на ноги и толкнул в спину.

– Давай шевелись, собачий сын.

Немец безропотно пошёл вперёд. Он так до конца не осознал, что произошло. Бранко Кукерич взвалил себе на спину Алексея.

Через три часа Бранко и Драган поменялись ролями. Теперь уже Кукерич вёл немца, а Црневич тащил на себе Алексея.

Пройдя еще часа два, устроили привал. Подкопина бережно опустили на землю.

– Зеркало есть? – поинтересовался у Црневича Кукерич.

Поиски зеркала у фашиста ничего не дали. Решили двинуться дальше.

Когда через тридцать шесть часов группа товарища Алёши не вышла в заданный квадрат, в Верховном штабе объявили тревогу. Небольшие поисковые группы по два-три человека стали прочёсывать местность. Тито потребовал, чтобы ему докладывали ситуацию через каждые тридцать минут.

Через сорок два часа у границы квадрата встречи поисковый отряд наткнулся на совершенно вымотавшихся лазутчиков. Лучше всех выглядел захваченный немец, который по-прежнему хлопал глазами.

– Языка – в штаб, – бережно опустив на землю Подкопина, еле-еле ворочая языком, потребовал Црневич. Рядом с ним, не выпуская верёвки, связывавшей языка, с закрытыми глазами лежал Кукерич. Нашедшие решили, что ранены все участники рейда, но оказалось, что они в крови Алексея.

– Что с товарищем Алёшей? – спросил Кукерича знакомый боец.

– Не знаем, – не открывая глаз, ответил Бранко. – Он после взрыва молчит. Кто-нибудь, дайте зеркало!

Началась суета, немца увели в штаб, а вскоре кто-то подал уже приподнявшемуся Бранко небольшое зеркало. Югослав приложил его к губам Алексея. Несколько секунд стекло было чистым, но когда надежда стала стремительно угасать, на зеркале появился мутный овал. Кукерич поднял улыбающееся лицо.

* * *

На вестовом опять не было лица.

– Стой! Я попробую угадать, что произошло на этот раз, – стал подшучивать над Генри офицер. – Повар бросил нас травить, русские перестали обхаживать Тито, а немцы выбросили белый флаг?

– У меня срочное сообщение из Лондона, – пропустив шуточки мимо ушей, оглоушил всех штабист. – Доложите полковнику.

Адъютант Стрита скрылся за дверью. Через секунду он вернулся.

– Прошу! Полковник ждёт вас.

Генри исчез в кабинете.

– Сэр, срочное сообщение.

– Что на этот раз? – привычно спросил глава миссии у «чёрного вестника».

– Завтра около трёх часов ночи прибудет мистер Рэндольф Черчилль. Приказано организовать встречу.

– Час от часу не легче, – стал философствовать полковник. – Папа делает своему толстяку сыну политическую карьеру. Но слишком рискованно. Слишком. А ты свободен!

– Есть!

– И вызовите ко мне адъютанта.

Всё оставшееся время англичане готовились к встрече высокого гостя.

Ночью луна светила так, что можно было читать. Освещение было как в Королевской библиотеке. Солдаты быстро разожгли сигнальную стрелу, сориентировав её наконечник по ветру. Самолёт задержался на сорок минут. Лётчики точно зашли на цель и сбросили парашютиста. В предрассветной тишине рокот улетающей винтокрылой машины разносился далеко по округе. Вивиан Стрит клял погоду и слышимость.